«В какой-то момент Mr. Freeman заговорил музыкой»

— Недавно исполнилось 16 лет проекту Mr. Freeman. Его судьба оправдала ваши ожидания?

— Из всех наших предположений про будущее Mr. Freeman’а мы не угадали вообще нигде. Когда ты что-то делаешь такое, что потом становится очень популярным и долгоиграющим, ты никогда заранее не можешь спрогнозировать, как будет идти развитие, за исключением тех случаев, когда ты делаешь коммерческий продукт согласно дорожной карте. А тут коммерческая сторона вопроса даже не предполагалась, а сам сериал не задумывался как что-то выходящее за пределы анимации.

К тому же Mr. Freeman вышел в 2009 году — тогда было сложно себе представить, что случится Крым или что будет война России против Украины. Или что я буду жить на Кипре. В тот момент, наоборот, я собирался жить только в Москве. Но я уехал сразу же после аннексирования, в 2014 году. То есть я уже 12-й год живу за пределами своей исторической родины. А у проекта Digital Mr. Freeman сейчас отдельная компания, которая занимается только им: есть менеджмент, есть административная структура. И мне очень любопытно наблюдать за тем, как из Mr. Freeman’a формируется полностью самостоятельная сущность, которая без человека будет выстраивать свою цифровую жизнь.

— Почему «Фримена» так ненавидит российская власть?

— Российская власть не любит и боится всех тех, у кого большая аудитория и кто одновременно с этим не лег под нее. А Mr. Freeman — он про свободу. Свободу мнений, свободу собраний, свободу позиций, свободу принятия решений, свободу передвижения — свободу всего вообще.

— Сотрудничество «Фримена» с запрещенными в РФ музыкантами — Лигалайзом, Нойзом МС, Монеточкой и другими — это часть концепции проекта или здесь больше личного? Например, в клипе «Никто не пострадал» Фримен представлен в образе ребенка, что еще больше усиливает эффект от происходящего на экране и в жизни.

— В какой-то момент Mr. Freeman заговорил музыкой. Это был такой период. Хотелось кричать! Хотелось достучаться до самых глубин сердец, чтобы только закончить эту войну. И он нашел лучший формат для того, чтобы тронуть глубины человеческих душ, — песню! Я говорю о нем в третьем лице, потому что большинство таких поворотов происходило как-то само по себе, по его инициативе. И работа с музыкантами — это тоже решение проекта Mr. Freeman, а не стратегический план горстки людей.

«Freeland там, где сейчас стоят ноги его граждан»

— В 2017 году вы объявили о создании виртуального государства Фриленд и начали выпускать паспорта этого государства. Что это за история?

— Территория — это последняя штука, за которую изо всех сил держится государство. Потому что, по большому счету, многим из нас вообще всё равно, где жить. Самое главное, чтобы с социальной и бытовой точек зрения было комфортно. Это нормально — хотеть комфорта. Обыкновенное человеческое желание. 

Люди стали во многом космополитами благодаря интернету и транспортным связям. Когда человек переходит из Франции в Бельгию, он не знает, где граница. Или когда ты едешь по дороге из Италии, допустим, в Ниццу, ты тоже не знаешь, где граница. Просто понимаешь, что знаки были на итальянском, а теперь они на французском. И евро везде одинаковые. 

Мы живем в цифровом мире. В нем есть реальные разделения, но они демократичны по своей сути. Возьму свой стандартный пример. Весь мир уже разделен на два больших государства: Android и iOS. И мы выбираем то, которое нам больше нравится.

Если взять за основу парадигму, что наш дом — это планета Земля, то логично считать, что государство будущего — это набор сервисов, которые предоставляются частными компаниями: медицина, образование, страхование и так далее. Всё это бизнес-услуги, которые предлагает государство своим гражданам. Freeland рассматривает государство именно как комплекс сервисов. То есть Freeland — это экстерриториальное государство, которое находится на территории информационного пространства и не претендует на единоличное исключительное владение куском земли. Как мы говорим, Freeland там, где сейчас стоят ноги его граждан. 

И мы решили выпустить паспорт нашего государства, тем более что это никак не конфликтует с олдскульными государствами. Оказалось, что любой международный паспорт делается по стандартам ICAO — это международная ассоциация грузовых перевозок. И загранпаспорт любой страны — это просто сертификат перевозки живого человеческого тела. Мы взяли этот стандарт и по нему сделали свой паспорт.

Паспорт свободной страны

— А кто-нибудь уже пробовал пользоваться паспортом государства Freeland?

— Конечно! Было проведено огромное количество экспериментов. Я сам несколько раз арендовал машины в Европе, селился в гостиницах в Европе, в Азии, в Штатах. Сергей Солонин побывал в девяти странах, у него в паспорте Freeland есть даже две визы. Анатолий Летаев, гражданин Freeland, летал внутри Европы и в Азии, тоже селился в гостиницах, арендовал машины.

— На какое время выдается этот паспорт?

— На 20 лет.

— То есть это реальная возможность для тех, кто сейчас подвергается рискам в своих странах, безопасно перемещаться по миру?

— У нас есть один замечательный человек, который первым приобрел паспорт Freeland. Он политический беженец из Беларуси. Я не буду называть его имя. Он приехал в Австрию. Это было в период протестов 2020 года. Он попросил убежище, и все документы у него и его семьи забрали на период рассмотрения их заявления, а это может занимать до 36 месяцев. То есть они три года должны были бы сидеть в лагере беженцев. Но у него был паспорт Freeland, и он по этому паспорту смог совершенно спокойно со своей семьей жить: устроил ребенка в детский сад, купил машину, они арендовали жилье.

По поводу перемещения по миру могу сказать лишь одно. Это всё же пока социальный эксперимент. Мы не даем гарантий, типа в такую-то и в такую-то страну можете ехать по нашему паспорту. Нет. Но вы везде можете его тестировать. Это не запрещено законом. Это не подделка, а полностью соответствующий всем стандартам документ.

— Используете ли вы эту историю для помощи политическим беженцам из России, тем, кто не может по каким-то причинам получить другие способы защиты?

— Пока что нет, но за этой опцией к нам уже приходят. Однажды мне пришла мысль сделать паспорт Freeland транспортным документом для белорусов. Потому что у белорусов заканчиваются паспорта, и получить новые они могут только в самой Беларуси. Для многих это «вернуться» означает тюрьму. Они оказываются заложниками этой ситуации. 

«Вкладываться надо в то, что будет доставлять удовольствие»

— Вы работали в команде Юрия Лужкова, потом занимались успешным бизнесом. И то и другое имело хорошую финансовую перспективу. Почему вы ушли в анимацию?

— Работа в мэрии в конце 90-х не имела никакой хорошей финансовой перспективы, а бизнесы были и успешные, и провальные. Но я всегда любил мультики. И в какой-то момент, когда у меня появилась финансовая возможность, я начал поддерживать всяких ребят в независимой анимации, которые мне нравились: оплачивал их поездки на фестивали, помогал им финансово, выпускал DVD с их фильмами, продвигал их. Со многими сдружился, и образовалось такое анимационное комьюнити. Но сначала это было для меня исключительно хобби.

— А в какой момент вы поняли, что пора создавать свои собственные анимационные проекты?

— Анимация — это та самая штука, которую ты с детства любишь, но потом думаешь, что это что-то не очень серьезное. И ты ее отодвигаешь на задний план. А потом однажды всё-таки к ней приходишь. Меня судьба всё время отводила в сторону. И вот в 2008 году случился экономический кризис, и все мои бизнес-проекты посыпались. Нужно было принимать решение, что делать дальше. Я подумал: «Так, надо вкладываться в то, что точно будет доставлять удовольствие от работы, при любом раскладе». Так я решил заняться мультиками. Тогда же познакомился с очень талантливым режиссером Володей Пономарёвым, с которым мы вскоре основали студию Toonbox и вот уже 18 лет работаем вместе.

— Кроме Mr. Freeman, какие еще сейчас у вас проекты в работе?

— Основной проект сейчас — это сериал для взрослой аудитории Take My Muffin. Мы начали писать концепцию еще в 2018 году. Это «горизонтальная» история, то есть все серии связаны между собой. Всего у нас три сезона по десять серий. Каждая серия 25 минут, итого 750 минут контента. А это, считай, девять полнометражных фильмов! По-настоящему большой проект. Мы полностью закончили первый сезон. Второй сезон готов больше чем наполовину. И третий сезон сейчас уже производится. Закончить производство всего сериала мы планируем в 2028 году. Долгая история — десять лет. Ты за жизнь много таких проектов не сделаешь, поэтому, вкладываясь в любой проект для взрослых, всегда прикидываешь относительно своего возраста: стоит оно того или нет.

Бейрут в Пафосе

— В 2014 году вы переезжаете на Кипр и перевозите туда студию Toonbox. Все переехали или кто-то остался в России?

— На тот момент в Москве у нас работали 72 человека. Когда я на совещании в студии говорил о том, что будет война, на меня сотрудники смотрели как на сумасшедшего. Никто в это вообще не верил. Мы предложили всем поехать с нами, но переехали только 15 человек и их семьи. И из 15 семей, которые приехали сюда в 2014 году, почти все через год вернулись обратно.

Во второй заход мы привезли 19 семей. До 2017 года все совершенно спокойно приезжали, уезжали, кто-то вахтой работал, кто-то постоянно был на Кипре. Но постепенно мы всех перевели на удаленную сдельную работу. Это было стратегически важное решение нашего операционного директора Елены. Именно благодаря ей мы оставили на Кипре только административный состав. Поэтому, когда пришел ковид, мы не потеряли темп: в работе студии вообще ничего не изменилось.

— Как вам живется на Кипре?

— Я живу тут больше 11 лет и считаю, что здесь теперь мой дом. Раньше моим самым любимым городом в мире была Москва, но теперь это только Пафос. Мне здесь нравится вообще всё: климат, безопасность, фрукты круглый год повсюду. Мне нравится, как город развивается. Мне нравится, что он уютный, красивый, дружелюбный, зеленый и без пробок. Когда мы сюда приехали, это была деревня деревней. В кризис 2013 года отсюда уезжали люди. Здесь было тяжело. 

Пять лет назад пришел наш мэр Федон Федонас, который начал делать то, что киприоты считали невозможным. Например, в верхней части города были ужасные линии канализации и электричества, из-за чего развивать эту часть было почти нереально. Чтобы что-то поменять, нужно было перекрыть центральную дорожную артерию города, перекопать всё и проложить новые линии. Для Кипра это просто что-то из ряда вон. Но Федон взял и остановил весь город в пользу его дальнейшего развития. Он переложил все сети и коммуникации, договорился с бизнесами, договорился с муниципалитетом, федералами и начал превращать Пафос в чудеснейший город: развил внутреннюю инфраструктуру, отремонтировал старый центр, сделал удобную единую сеть парковок, озеленил всё еще сильнее, изменил транспортную логистику, из центра вынес городские службы и освободил место для галерей, музеев и публичных пространств. 

Еще он сделал ставку на молодежь: открыл здесь несколько университетов. Например, в ноябре 2023 года произошел конфликт между США и Ливаном. Стало известно, что в Бейруте будут закрывать Американский университет. Наш мэр пишет об этом в фейсбуке и договаривается о переносе университета сюда, в Пафос. Выделяет место под него и строит супермегахайтековый огромный невероятно красивый университет с кампусом и садами, который так забавно сегодня и называется: «Американский университет Бейрута в Пафосе».

И это уже не первый университет, который он здесь запускает. Еще он открывает несколько школ, колледжей. Весь город теперь заполнен молодежью, он живой и активный. После начала войны в Украине на Кипр переезжает много экспатов. Они привозят сюда сервис: доставки, мобильные зарядки, электроскутеры, рестораны, музыкальные проекты, онлайн-банкинг, кучу всего. И Пафос еще сильнее расцветает. Я его люблю с каждым днем всё больше. Сейчас мэра переизбрали на новый срок — еще на пять лет, чему я очень рад. Поэтому в ближайшие годы, думаю, здесь будет только развитие.

Попасть в сотню достопримечательностей острова

— Что за проект «Лабиринт Мунтяна», как его называют в сети?

— Я не люблю название «Лабиринт Мунтяна», но в народ он ушел именно с этим неймингом. Мне больше нравится его изначальное имя — «Ноосферный резонатор». А история простая. Очень хотелось сделать что-то хорошее для острова, который меня принял и стал родным. Я думал про какой-то арт-объект, куда люди могли бы приходить, проводить время, медитировать, фотографироваться. Изначально концепцию с тремя лабиринтами и магическим квадратом придумал питерский художник Сергей де Рокамболь. Я ее переработал, и мы всей нашей командой сделали из нее не просто место размещения камней, а реальный огромный арт-объект. 

Похвастаюсь: сейчас наш лабиринт входит в 100 достопримечательностей Кипра. Фотографии с ним используют даже государственные службы. Лабиринт находится между Пафосом и Лимассолом, чтобы всем было удобно туда добираться. Де-юре эта земля принадлежит Великобритании. Мне отдали эту землю в безвозмездную многолетнюю аренду под этот проект, и мы вот уже десять лет строим эту красоту. Сперва я ездил туда только со своей мамой. Она всегда была моим главным помощником. Потом подключились и другие. Сейчас у нас большая группа постоянных волонтеров. У проекта нет какого-то определенного логического окончания работ, поэтому для нас всех это еженедельный дар своих сил, времени и порой денег Кипру, нашему любимому острову.

— А на какие деньги проводятся эти работы?

— Чаще всего на мои. Но иногда нам что-то достается почти бесплатно, или же мы устраиваем публичные сборы. 

— Чем привлекает людей ваш лабиринт?

— Туда люди приезжают медитировать, раскладывать карты таро, водить хороводы, петь народные песни, устраивать фаер-шоу, ставить национальные танцы. Например, там праздновался день национального танца Армении, велась съемка. Потом там же прошел день национального танца Грузии. Однажды приезжали из Испании танцоры танго, это было целое шоу со съемкой с дрона. Кстати, каждый год фотографии лабиринта принимают участие в главном фотоконкурсе Кипра. И в течение трех последних лет авторы с фотографиями лабиринта попадают в первую тройку.

— Насколько я знаю, это не единственный ваш проект в благодарность Кипру?

— Да, сейчас мы начали работу над созданием художественных галерей и выставок с последующей передачей их Кипру. Вообще, в отличие от Москвы, здесь есть понимание пространства, с которым ты работаешь. В Москве ты сделал что-то, но в двадцатимиллионном городе это теряется, его никто не слышит и не видит. А здесь любое безвозмездное творческое проявление вознаграждается вниманием и уважением всего Кипра. 

«Каждый может поставить памятник Навальному в той стране, в которой живет»

— Памятник Алексею Навальному — это еще один важный для вас проект. Расскажите немного о нем.

— С Алексеем мы познакомились в 2011 году на «Стрелке Красного Октября». Мы с Володей Пономарёвым были в эфире на телеканале «Дождь», а он выступал этажом ниже. После эфира мы подошли к Алексею и говорим: «Вот мы, мол, Mr. Freeman делаем». Он отвечает: «Круто! Приятно познакомиться!» Тогда мы еще вообще никому не открывались об авторстве Фримена, и Навальный стал одним из первых, кто об этом узнал. 

С тех пор мы как-то начали общаться, переписывались, порой мы помогали его команде. И потом, в тот период, когда он оказался в Германии после отравления, мы с ним всё время были на связи. Последнее, что я ему сказал перед его вылетом из Германии в Россию: «Слушай, моя мама передала тебе свое благословение. Но ты же понимаешь, что это Голгофа? Это самоубийство». Он говорит: я всё понимаю. И прислал мне смайлик — двоеточие со скобочкой. Это как бы последняя улыбка Алексея, которую я помню. Такая цифровая. И всё. Дальше оставалось только следить, потому что, понятное дело, в тюрьму из-за границы писать — неправильная история.

В 2015 году огромной потерей для России было убийство Бориса Немцова. Я помню прекрасно, как Немцов стал губернатором Нижегородской области. И вдруг какая-то Нижегородская область оказалась местом, куда все захотели чуть ли не переезжать. Стало понятно, что и у нас такое возможно. И Навальный мог много сделать. Поэтому для меня смерть Алексея — это потеря последней опоры. Мне тяжело было. И после его смерти я думал: «Что я могу сделать для того, чтобы Алексея не забывали? “Они” же хотят, чтобы все просто забыли про него». И тогда я понял: надо объявить о том, что каждый может поставить ему памятник в той стране, в которой живет.

— И вы обратились к людям через ютуб-канал Mr. Freeman?

— Да, я записал видеообращение и под свою ответственность, не согласовав с партнерами, разместил его на канале. Комментарии были чудовищные, просто кошмар. Оказалось, что среди аудитории Фримена много зиганувших, обожателей власти и сторонников войны. Но, несмотря ни на что, я установил первый в мире мемориал Алексею. Его многократно пытались уничтожить, и нам пришлось делать серьезную антивандальную защиту.

— Но это не единственный случай вандализма по отношению к вашим проектам?

— Когда мне выдали уголовку за «фейки», было много вандализма. Одним и тем же баллончиком были исписаны и мемориал Навального, и лабиринт. Написали гадости. Вообще всё было мерзко: на лабиринте ногами переломали наши посадки кактусов, которые вообще ни в чем не виноваты, а прямо в центре Большого лабиринта насрали. Не принесли с собой, а прямо вот сели и насрали. Мы вызвали полицию, отправили этот биоматериал на анализ ДНК, я сделал об этом публичное заявление, что мы найдем виновных. Потом мы всё почистили — и лабиринт, и мемориал. 

А потом вдруг выяснилось, что родители Алексея иногда бывают на Кипре. И 16 числа любого месяца, если находятся здесь, они приходят к мемориалу. Для них это оказалось важным местом. И я с ними здесь подружился. Я вообще представить не мог, что Людмила Ивановна и Анатолий Иванович увидят этот мемориал. Как так вообще случилось, ума не приложу! И Юля приезжала к монументу тоже. Мы с ней прежде не были знакомы, а познакомились здесь, на Кипре, возле мемориала Алексею.

«Теперь артисты включают Пафос в свои мировые туры»

— Как изменилась ваша жизнь после того, как в России вас сначала признали «иноагентом», а потом возбудили уголовное дело?

— В первую очередь, возникли некоторые ограничения в передвижении. Во все страны, которые дружат с Россией, я теперь поехать не могу. Это проблема. Особенно когда Россия подала меня в так называемый «международный розыск». Второй момент — целый ряд людей, с которыми я контактировал, в том числе бывшие сотрудники студии, оставшиеся в России, зиганули и начали оправдывать войну и рашизм. У меня это не укладывается в голове. Мир разделился на два лагеря. Раньше важным вопросом был: «Чей Крым?» Теперь же любой разговор начинается с того, что надо выяснить позицию человека относительно войны, а потом уже либо взаимодействовать, либо нет.

В общем, появилась какая-то постоянная дополнительная социальная работа. Ты теперь всё время смотришь: а можно с этим человеком коммуницировать или нет? Выясняешь: ага, он не просто ездит в Москву, но еще и на концерте Агутина отплясывает и вывешивает это в социальных сетях. Оказывается, он там ведет активно бизнес, а еще этот бизнес Z-ленточкой весь покрыт. И так далее. И еще одна вещь. У многих мультфильмов корни изначально российские, а русский язык был базовым. У проекта Mr. Freeman тоже базовый язык русский. И сейчас это нужно с каждым новым партнером прорабатывать и проговаривать. Объяснять, что мы уехали после Крыма, что мы уже больше 11 лет чисто европейская компания, и так далее.

— «Пафосный квартирник» — что это за проект?

— Я очень люблю русскую культуру и русский язык, к которым, подчеркну, нынешняя российская власть никакого отношения не имеет. Здесь, на Кипре, вся русскоязычная культурная жизнь традиционно проходила в Лимассоле, а в Пафосе ее особо не было. Я предложил коллегам запустить цикл квартирников в Пафосе, предложил приглашать своих друзей выступать в таком домашнем формате. Первым согласился Вася Обломов, потом приехал с лекцией Миша Козырев, потом была у нас Таня Лазарева, Чулпан Хаматова, Noize MC, Семен Слепаков, Никита Кукушкин, Саша Незлобин и много кто еще. Вчера буквально выступал Руслан Белый, БГ скоро будет. График концертов сейчас расписан до конца года. 

И получилось так, что это стало нужным. Люди ждут этих квартирников. У нас маленькая площадка, которая не является музыкальной, у нее совершенно другой формат. Выступают, допустим, Little Big. Это не музыкальное выступление. Ильич общается с людьми, рассказывает про то, как делать вирусные истории, про то, как у него вообще складывается жизнь в США. И зрители сидят вокруг него буквально в метре. Это совершенно другая атмосфера. Она получила отклик. Теперь у нас есть культурное мероприятие, которое проходит почти каждую неделю. Есть постоянные зрители, и есть артисты, которые включают Пафос в свои мировые туры.

«Мы самые счастливые люди в истории России — те, которые жили с 1996 по 2012 год»

— Насколько Россия отстает от западных стран в научно-техническом плане? 

— По моему субъективному мнению, в России проблемы начались в XVI веке и продолжают накапливаться. Именно с того времени всех несогласных и всех шибко умных уничтожали. Потому что если ты шибко умный, то можешь претендовать на власть. Если ты несогласный, значит, тоже претендуешь на власть. При любом царе, в Советском Союзе, после Советского Союза их ссылали, травили, расстреливали. И ничего в этом плане в России не меняется. Больших технологических прорывов, кроме космической программы Королева, я не вижу никаких. Все технологии заимствованные, как в эпоху индустриализации. Ничего своего так и не было сделано. И как только появляется что-то хорошее — тут же отжимают, разрушают, сжирают и выгоняют.

— Но вы же сами начинали свой бизнес в России?

— Да, студия была основана в 2008 году именно там. Мы самые счастливые люди в истории России — те, которые жили с 1996 по 2012 год. Это было, как оказалось, уникальное время. Мы просто не знали об этом, не могли оценить. Телевидение, культура, журналистика, сервисы — мы догоняли мир, но у нас уже были достижения мира, поэтому мы летели стремительной ракетой, открывая новые грани. Лучший сервис в мире. Лучшие онлайн-банки. Лучшие бизнес-перспективы! Это был просто космос. И даже в голову не могло прийти, что нам просто тупо везет и долго это не продлится. Я верил, что можно сделать и анимацию в России такую, что весь мир просто ахнет! А ведь так и происходило! Вспомним «Машу и Медведя», когда сериал только появился. Это был первый российский 3D-сериал, который сразу во всём мире взорвался как культурная бомба!

А потом узурпаторам власти приходит в голову строить железный занавес, удерживать на троне старика, строить олигархическую геронтократию и руинить всё — новое и старое! В итоге страна ввязывается в омерзительную войну с самым близким соседом, расходы на войну составляют под 40% бюджета, война идет уже почти столько же, сколько шла Великая Отечественная, только конца и края противостоянию не видно, выведены из строя уже более трети российских НПЗ, бензин закупается в Китае и выдается по талонам, НДС поднимается до 22%, 

«ИИ построит свой цифровой авторитарный режим, который будет сдерживать бесчеловечность и кровопролитие»

— Вы много времени и сил уделяете искусственному интеллекту. Почему вы этим занимаетесь? 

— Совершенно точно, что после анимации я буду заниматься исключительно футурологией. Сейчас я езжу по Европе с футурологическими лекциями. У меня это неплохо получается, и технологические предсказания все сбываются. Одни раньше, другие позже. Началось это с того, что мы какие-то технологические вещи начали применять в анимации. Мы прямо опережали время. Например, в сериале «Куми-куми» мы решили сделать субпроект с мультиконцовкой: в зависимости от того, на кого из персонажей ты смотришь, туда уходит история. Это не игра, а именно мультик со множеством сюжетов. Но тогда рынок был к такому еще не готов. Мы сильно опередили время. 

А сейчас уже есть всякие игровые модели, которые позволяют такое делать. Мне очень интересно наблюдать, как время догоняет наши идеи. И сейчас у меня есть большая лекция по поводу того, как будут вести себя наши мобильные устройства. Когда-то со стола всё «схлопнулось» в компьютер, потом компьютер «нырнул» в телефон, и туда же еще «улетели» платежные карты, фонарик, часы и еще много всего. А сейчас также будут «схлопываться» приложения, уходить в ИИ-субагентов. У человека будет один ИИ-агент, а под ним будут субагенты. Когда у тебя есть твой ИИ-агент, ты его бэкапишь куда-нибудь в облако, и если потом у тебя украли телефон, это не страшно. Потому что твой телефон этого мошенника «не узнает», и, соответственно, твой ИИ-агент не будет с ним работать. А ты купил новый телефон, при помощи своей антропометрии скачал из облака своего ИИ-агента, и он к тебе вернулся. Всё, ты ничего не потерял. Конечно, это произойдет не завтра, но всё к тому идет.

Но это еще не всё. В ближайшее время появится AGI — Artificial General Intelligence — это общий искусственный интеллект. Это когда у тебя будет в кармане не языковая модель, а полноценная личность. А до 2041 года появится и SI — Super Intelligence, когда в доступе у нас будет искусственный интеллект, сравнимый по параметрам с интеллектом всех людей. И ты будешь обладать оперативным доступом к знаниям и опыту всех людей сразу.

— Чего вы ждете от ИИ-технологий в ближайшем будущем?

— Недавно в Албании назначили первого ИИ-министра. Это первая ласточка, но не единственная. Буквально на днях фонд «Самрук-Казына» в Казахстане презентовал первого цифрового члена Совета директоров с правом голоса. Сейчас ИИ-управление начинает набирать обороты, и я уверен, что это будет еще много где. Так вот, мне кажется, что самым главным тираном, который поймет, что с человечеством просто невозможно договориться, будет искусственный интеллект, который станет контролировать большую часть информационных потоков. И нас всех просто нужно будет приструнить, чтобы сказать: «Так, человеки, теперь живите хорошо и не деритесь!»

Буквально на днях Сэм Альтман озвучил очень важную штуку. Он отметил, что зависимость людей от искусственного интеллекта стремительно растет. По его словам, ИИ со временем станет значительно умнее и начнет давать такие советы, которым люди будут доверять почти без сомнений. Позже алгоритмы достигнут уровня, когда их решения покажутся людям непостижимыми и необъяснимыми, но при этом окажутся точными и эффективными. В результате человечеству, по сути, останется лишь два пути: следовать рекомендациям ИИ или уступить тем, кто это делает.

И построит свой цифровой авторитарный режим, который будет сдерживать бесчеловечность и кровопролитие, но при этом лишит нас последней иллюзии свободы. Не потому что захочет подчинить, а потому что поймет: свобода без разума превращается в хаос.

И, возможно, впервые в истории появится диктатор, который действительно будет действовать во благо, — просто потому, что у него не будет человеческих слабостей. А мы будем стоять перед зеркалом, смотреть в это новое цифровое лицо власти и понимать, что это мы сами довели мир до необходимости такого правителя.