Высокое напряжение

На 26 июля этого года в фойе «Электротеатра Станиславский» (бывшего театра имени Станиславского) была назначена презентация книги его художественного руководителя Бориса Юхананова. В нее вошли его лекции и мысли о театре с середины 1980-х и до конца 2010-х. Называлась обещанная книга немного не по-юханановски: «Театр целиком. Заметки о режиссуре».

Но какое «целиком» может быть у экспериментатора и эзотерика, посвятившего жизнь движению, изучению законов театра, кино и видео, который на каждом новом этапе жизни возвращался к прежним проектам? Делал новые версии прежних спектаклей, превращал их кино, снимал, доснимал, монтировал, перемонтировал, учил и учился — искал и находил ответы на главные вопросы жизни.

За день до назначенной даты презентацию книги перенесли. На сайте появилось магическое число и время: 16 марта в 6 часов вечера, без указания года.

Юхананов рассказывал о себе так, что не всегда было ясно, где в его воспоминаниях реальность превращалась в фантастику (и наоборот). Детство он провел в командировках отца — журналиста-международника. Школ сменил около четырнадцати: сам говорил, что учился в Ханое во время американских бомбежек и в Пекине при хунвейбинах.

В Воронежский государственный институт искусств выпускник московской школы попал по совету кого-то из известных театральных педагогов, сообразивших, что в столицах длинноволосого парня с внешностью еврея-сефарда на актера не примут («А кого он будет играть в советских пьесах? А в пьесах Островского?»). Получив диплом и оказавшись в Брянском театре, Юхананов, как сам он говорил, «немножко прославился», сыграв Кащея Бессмертного. Но поссорился с главным режиссером и попал в армию — в Подмосковье, что считал большой удачей. Второй раз ему повезло уже после армии: он поступил в ГИТИС, учиться мастерству режиссера («рыссера», как скажет Пиноккио в одном из последних его спектаклей) — на курс, который вели два мастера: Анатолий Эфрос и Анатолий Васильев. Студентом Юхананов умудрился поработать ассистентом у обоих: на «Серсо» Васильева и на «Буре» у Эфроса. Эфрос вскоре умер, став для Юхананова чем-то вроде путеводной звезды. Васильев навсегда остался учителем и собеседником.

Бесконечные репетиции, многочасовые спектакли, театр, похожий на секту и обитель; движение, а не цель, процесс, а не результат — всему этому Юхананов научился у Васильева. И оба они — у польского гения Ежи Гротовского.

«Да забудь ты своего Гротовского и летим!» — это, кажется, последнее, что скажет юханановский деревянный человечек Пиноккио директору театра, тирану и магу, чье царство он пришел разрушить в финале дилогии «Пиноккио» (2019). Сам режиссер, конечно же, — и Пиноккио, и театральный тиран.

Он понимал, что эта тяга к новой мистериальности и новой процессуальности, бесконечным поискам тайной сути вещей — лишает его той самой легкости, которой он так щедро наградил неофита и революционера Пиноккио.

Хотя революционером был и он сам. Из перечислений того, что Юхананов начал делать первым, можно составить отдельный текст. В 1985-м он создал первую в СССР независимую театральную группу «Театр-Театр» — некоторые из этих актеров, музыкантов и художников (например, Юрий Хариков) будут работать с ним до конца. Через год группа превратится в ВТТВ — Всемирный театр-театр видео. В нём Юхананов — первым в СССР — начнет экспериментировать с видеокамерой, создавая то, что потом назовет «видеороман “Сумасшедший принц”» (многочасовой то ли фильм, то ли сериал, то ли метафикшн).

В 1988-м, существуя между Москвой и тогда еще Ленинградом, он организует движение «Параллельное кино» (то есть не пересекающееся с государственным) и самиздатовский журнал «Сине фантом», для которого будет писать статьи по теории кино.

В это же время он начнет работать в Москве, в созданной Васильевым «Школе драматического искусства», и одновременно организует в Питере, вместе с Сергеем Курёхиным, Свободный университет. А в нём откроет свой «МИР» — Мастерскую Индивидуальной Режиссуры: альтернативное образование для режиссеров кино и театра.

Но неужели вы думаете, что этот концептуалист, авангардист и новатор был маргиналом, исповедующим нищету? Сумасшедший и стойкий принц Юхананов (говорят, в 1980-е, длинноволосый и худой, он и правда напоминал принца) обладал качеством царя Мидаса: почти всё, к чему он прикасался, превращалось в золото. Однако это стало его везением, а не несчастьем: свое золото он щедро дарил другим. Учил студентов не противопоставлять себя официальному искусству, а, напротив, размывать грань между традицией и авангардом. Выпускники первого, второго и последующих «МИРов» (в 2023-м был набран МИР-7) становились успешными режиссерами и продюсерами, составив костяк будущего ТНТ и СТС (например, генеральный продюсер ТНТ с 2009 по 2021 год Александр Дулерайн. — Прим. ред.).

За самим Юханановым до последних дней тянулся шлейф «кино-Айболита». Он давал советы по монтажу — например, после его советов дебютная «Эйфория» Ивана Вырыпаева, по признанию самого Ивана, попала в конкурс Венецианского фестиваля.

Это сочетание мудрости и экспериментаторства, иногда даже на грани фола, давало Юхананову возможность делать то, что другим не под силу. В театре Анатолия Васильева он первым в стране вывел на сцену людей с синдромом Дауна (проект «Дауны комментируют мир», 1994–1997) — и, по его словам, дал зрителям возможность увидеть мир сквозь сознание Другого. Тему инклюзии продолжил в «Повести о прямостоящем человеке» (2004), выведя на сцену парализованную писательницу Оксану Великолуг.

В 2013-м Юхананов выиграл объявленный департаментом культуры Москвы конкурс на лучший проект переустройства Театра имени Станиславского. Призвав в союзники бизнесмена и мецената Сергея Адоньева, он отчасти вернул прежний облик, а отчасти перепридумал здание, название которого теперь отсылало не только к студии Станиславского, но и к работавшему здесь в начале ХХ века кинотеатра (электротеатра) «Арс».

Обновленный «Электротеатр Станиславский» открылся зимой 2015-го, поразив Москву не только стильным интерьером и технической оснащенностью, но и тем, что, казалось бы, развращенная долгим простоем и интригами труппа сдалась Юхананову, не написав на него ни одного доноса. Никто из новейших театральных реформаторов таким похвастаться не мог.

Юхананов не стал никого выгонять. Наоборот, занял всю старую труппу в шедшей три вечера подряд «Синей птице», где Тильтиля и Митиль играли навечно ихтиандр Владимир Коренев и его жена, актриса Алевтина Константинова. А события из мистерии Метерлинка переплетались с событиями из жизни самих актеров. Тогда же он набрал очередной «МИР». Студенты репетировали «Золотого осла» Апулея, в которого вплетались отрывки их самостоятельных работ: их показ Юхананов в любой момент мог прервать, устроив вполне безжалостный и невероятно артистичный педагогический разбор.

Получив свой театр, он не только ставил сам и давал дорогу своим молодым ученикам; он организовал постановки режиссеров из ряда главных для мировой сцены: Ромео Кастеллучи, Хайнера Геббельса, Теодора Терзопулоса. На его сцене также, например, дебютировал как театральный режиссер композитор Владимир Раннев.

Можно утверждать, что именно в «Электротеатре» талант Юхананова как театрального режиссера раскрылся в полном объеме. В «Сверлийцах» (2016) — огромном оперном блокбастере — он привлек к работе лучших современных российских композиторов. «Стойкий принцип» (2015), «Золотой осел» (2017), «Пиноккио» и совсем недавний «Пик Ник или Сказки Старого ворона» (фэнтези о том, как на землю спускаются ангелы, превращаясь в реальных актрис) — спектакли последних лет становились всё ярче и легче для восприятия, но не утрачивали, а обретали глубину.

Невероятно работоспособный, он продолжал снимать кино. 

«Большинство событий выглядят закономерными. Но со временем их очевидность испаряется. И тогда на поверхность выходит то, что было сокрыто», — произносит Юхананов за кадром.

Раскрывая предысторию событий и характеры героев, посекундно восстанавливая знаменитый эпизод, когда в финальном матче Чемпионата мира-2006 суперзвезда и капитан французов Зинедин Зидан ударил головой в грудь итальянского игрока Марко Матерацци, Юхананов толкует футбол как сакральное действо, поставленное Творцом в назидание человечеству. Его суть режиссер видит в необходимости «сдерживания своей тотальности». «…Сдержи свою картину мира! Дай другой картине мира вступить с тобой в диалог... Слово “Другой” пишется с большой буквы» — призывает за кадром глуховатый голос режиссера.

Судя выражению лица Зинедина Зидана, в интервью после матча упоминающего, что вся эта история «сочинена главным Драматургом», Юхананов понял это послание верно.

Его фильм не кончается проигрышем французов и судебным разбирательством по делу игроков: он обрамлен последующими в мире событиями. А именно — начавшейся на следующий день войной в Ливане. «Пока секундного всполоха ненависти достаточно, чтобы соперничество между друзьями обернулось катастрофой, война будет длиться всегда и везде».

Стоит услышать, как он произносит этот текст! Киноверсия «Назидания» длится два с половиной часа, но оторваться трудно: интонации и смыслы затягивают, словно в воронку. Каждый кадр, каждое движение футболистов, показанное в рапиде и дополненное анимацией, кажется приближением к таинству.

Иногда зашифрованные, иногда удивительно четкие послания Юхананова человечеству теперь можно искать в его бесконечных фильмах и в спектаклях, последний из которых он ставил, вопреки болезни, буквально приближая себя к смерти.

«Сейчас многие художники уйдут на дно» — называлось одно из интервью, которое Юхананов дал еще в 2015-м. Прекрасно осознавая разрыв между появившимися тогда в Москве площадками, рассчитанными на свободных людей, и событиями в стране (например, «Делом Седьмой студии» Кирилла Серебренникова), он советовал всем уходить от «реактивной социальности» — от поверхностных переживаний — к сути вещей.

После начала войны его «Электротеатр» продолжал оставаться модной московской площадкой, куда можно прийти в любое время: выпить кофе, полистать или купить книжки, послушать в фойе лекцию или дискуссию. Еще до Юхананова такую практику в своем обновленном театре завел Кирилл Серебренников. Но только где теперь «Гоголь-центр»! А «Электротеатр» по-прежнему открыт для всех. Вот только его мудрый худрук, последние годы всё реже появлявшийся на людях, становился тише и мрачнее.

Может быть, он нырнул так глубоко, что ему просто не хватило воздуха? Ответа нет. Зная его любовь к тайнам и таинствам, можно вполне предположить, что угодно. В любом случае, он же предупредил, что будет ждать нас в фойе своего театра. 16 марта, в шесть часов вечера.